ПАМЯТИ АСЛАНА МАМЕДЛИ

Stat sua cuique dies.

 (Каждому назначен свой день)

Вергилий (“Энеида”, X , 467)

 

       16 декабря по средствам массовой информации и электронным     сетям разнеслась скорбная весть о смерти профессора Аслана Мамедли. Это неожиданное известие (хотя испокон веку мы наслышаны о бесспорной истине: “пути Господние неисповедимы”) глубоко потрясло всех: родных, друзей, коллег, подопечных.

       Умер Учитель (именно с большой буквы) духовно здоровой элитной породы, но слишком строгий к себе, чтобы стать знаменитым на весь мир, наставник. Все годы вузовской работы он считался одним из лучших и авторитетнейших преподавателей. У него был безоговорочный авторитет. За много лет работы в Бакинском славянском университете (БСУ) он воспитал целую плеяду хороших, профессионально уверенных в себе специалистов.

        Без преувеличения скажу: с его уходом из жизни мы потеряли выдающегося лингвиста. Знаток многих языков, ученый с широким кругозором, - от сравнительного языкознания до литературоведения и культурологии, - напоминавший человека эпохи Просвещения, но по воле случая оказавшегося в ХХI веке. Его интеллект и самодостаточность поражали, как и фундаментальность его математически точных, выверенных лингвистических формулировок в любой из исследуемых им научных проблем. Аслан Мамедли – азербайджанец по национальности, русист по специальности – обогатил своими       идеями и конкретными разработками индоевропеистику и гебраистику, тюркологию и славистику. Он был одним из самых уважаемых и досточтимых отечественных филологов, хотя занимался не самыми общедоступными филологическими вопросами. Фразеология, фразеография, паремиология, ономастика – вот основное поле научной деятельности профессора Мамедли. А проблемы ареальной, структурной, когнитивной, контрастивной лингвистики, которые он исследовал в ежегодных своих научных работах, разве становятся так часто объектом внимания нынешних гуманитариев? Но если начнем вспоминать, что мы знаем о его последних работах, то очень скоро выяснится, что тематические анализы многих стихов и писем А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова, некоторое толкование библейских и коранических текстов, исследования дискурсивных понятий в культуре разных этносов Кавказа вышли из-под пера именно лингвиста Аслана Мамедли, сумевшего стать эталоном для профессионалов и великим Наставником как “Magister magnificus” для множества людей.

       Он любил представлять студентам варианты чтения не только стихов поэтов – классиков, но ещё и герменевтические откровения сакральных текстов. Как-то увидев у него на рабочем столе толковые, этимологические словари разных языков, я не удержался от вопроса “зачем ему сейчас эти словари?”. Взглянув на меня с укоризной, он ответил: “Как зачем? Я их читаю. В буквальном смысле этого слова.” Тогда я понял, что при изучении классической поэзии, сакральных и античных текстов подстрочниками он не пользовался. Такой масштаб может внушать уважение кому угодно!

        Но почти всегда за научностью, подчеркнутой дотошностью его высказываний, нельзя было не заметить настоящий азарт языковеда (а может литератора, право не знаю, кого было больше в нём).  Помнится, как-то в университет приехали гости из Северного Кавказа и после выступления одного из членов делегации, который между делом высказался об отрицательном оттенке значения слова “терпимость”, Аслан, взяв слово, в короткой форме объяснил и увязал такое восприятие с этимологизмом толкования, которым “грешат” иные словари. Это было сделано понятно и очень убедительно. Как сказали бы в античную эпоху “magister dixit”.

        Удивительное дело: мы с Асланом Мамедли не так часто встречались. Обычно созванивались, от случая к случаю виделись, но я относил его к очень близким мне людям. Наша дружба состояла из мгновений, цена которым велика. Но даже во время этих “незапланированных” встреч на общеуниверситетских мероприятиях, ко мне назойливо возвращалась мысль о том, что он сознательно ограничивает своё общественное служение лишь просвещением, преподавательской деятельностью. На какие бы темы он ни говорил, будь это языкознание, литературоведение, культура, религия, он это делал со знанием профессионала, постигшего бесконечные тайны Вселенной, и науки в частности.

         Тут снова услужливая память помогает мне восстановить мгновения встречи профессорско-преподавательского состава БСУ с автором смыслового перевода Корана на русский язык Валерией (Иман) Михайловной Пороховой и её супругом Мухаммад Саид Аль-Рошдом. Гости с неподдельным интересом слушали взявшего слово Аслана, который в своём выступлении то и дело обращался к Библии и Корану на иврите, русском и арабском. Зал провожал его на место  аплодисментами. Видно было, что и Порохова, и супруг, араб по национальности, были приятно удивлены.

         Эти незабываемые его выступления, непревзойденные, уникальные лекции, поистине востребованные статьи, где полно знаний, мудрости и благородства, теперь остаются с нами. Такое впечатление, что даже после ухода из жизни профессор Аслан Мамедли не спеша будет делиться своими обширными знаниями со своими студентами и коллегами.

         Как говорится, ушёл из жизни, но не из памяти…

         Светлая вам память, Аслан муэллим…

         Allah rəhmət eləsin!

 

 

                                                                                    Мубариз Мамедли